Начало работ в Антропоиднике

Главной задачей И. П. Павлова в изучении поведения антропоидов было дать физиологическое объяснение их интеллекта.

И в 1927г. при поддержке первого наркома здравоохранения Н. А. Семашко на склонах горы Трапеция на территории бывшей дачи известного русского учёного, проф. А. А. Остроумова создается Сухумский обезьяний питомник — биостанция ВИЭМ’а, ставший прообразом ныне существующего Института экспериментальной патологии и терапии АМН СССР, заложившей основы для изучения филогенеза высшей нервной деятельности приматов, патологии и терапии многих человеческих недугов, бессменным руководителем которого с 1958г.  является Борис Аркадьевич Лапин.

Так были заложены основы исследования физиологии приматов.

В 1933 году из Франции в Петроград П. К. Денисов привез в подарок И. П. Павлову от проф. С.А. Воронова двух шимпанзе — Рафаэля и Розу (фото), что послужило не только началом исследования у них двигательных условных рефлексов, но и создания в поселке Колтуши биостанции Института Экспериментальной Медицины (впоследствии Институт физиологии им. И. П. Павлова АН СССР) единственного и до сих пор самого северного в мире приматологического питомника.

Это послужило началом систематического изучения физиологических механизмов сложного поведения антропоидов, продолжающегося и по сей день.

В 1933 году для шимпанзе было построено специальное здание (архитектор — И.Ф. Безпалов ) (ссылка) – антропоидник, где П. К. Денисов вместе с М. П. Штодиным (ссылка на фильм о Л-К) повторили опыты В. Келера (ссылка) и провели собственную исследовательскую работу, связанную с выстраиванием шимпанзе пирамиды из ящиков для извлечения высоко подвешенных бананов, отыскиванием обезьянами способов заливания огня с целью вытаскивания апельсинов, открыванием ими ящиков и т. д.

П.К. Денисов на эксперименте с Рафаэлем, который осуществляет выбор предмета по предъявленному образцу

Проведенные исследования показали, что у антропоидов, по сравнению с низшими обезьянами, сильнее развита ориентировочно-исследовательская деятельность; формируются сложные и длинные цепи условных рефлексов, используемые для решения проблемных задач, сформулирована концепция о разделении временных связей на условные, сенсорные и сигнальные.

К сигнальным были отнесены связи между предметами и явлениями, необходимые для установления антропоидами причинно-следственных отношений.

Это заставило И. П. Павлова сделать вывод, что поведение животных нельзя трактовать только на основании условных рефлексов и 2 сентября 1932 г. на Римском конгрессе он заключил свой доклад “Физиология высшей нервной деятельности” словами: “…приближается важный этап человеческой мысли, когда физиологическое и психологическое, объективное и субъективное сольются, когда фактически разрешится или отпадет естественным путем мучительное противоречие или противопоставление …сознания телу”.

На основании полученных данных И. П. Павлов развернул аргументированную критику гештальтпсихологии (ссылка), дал объективную физиологическую трактовку поведению шимпанзе, а условный рефлекс стал им рассматриваться как одно из частных проявлений механизма временной связи.

И. П. Павлов пришел к заключению, что целенаправленную деятельность шимпанзе “обычным условным рефлексом назвать нельзя” и расценивал ее как ассоциацию ассоциаций, т. е. как цепь условных рефлексов, образовавшуюся благодаря большим двигательным возможностям и совершенной ориентировке антропоидов в пространстве. А вся «разумность» высших обезьян, по его мнению, может сводиться к образованию корковых временных связей, ассоциаций и их использованию в той или иной ситуации.

В дальнейшем исследования начатые П. К. Денисовым и М. П. Штодиным повторялись Э.Г. Вацуро, А.И. Счастным, Л.А Фирсовым, к сожалению, без ссылки на приоритет  П.К. Денисова